В этот день, весной согретый Все цветы, улыбки Вам! Чтоб печали Вы не знали, Даже легкой грусти тень, Чтоб всегда глаза сияли, И не только в этот день!
С праздником дорогие женщины! Не смогу поздравить вас завтра поэтому с любовью...
Пусть будет этот День Весны Для Вас особенно чудесным И полным ясной глубины И пряных запахов древесных. Пусть алый цвет и бирюза Рождают праздничность и песни, Пусть будут яркими глаза, И будут радостными вести.
Отыграли метели, отступил и мороз. Ветра загудели в лысых кронах берёз. Дни становятся ярче и время длинней, Не дрожит уж от холода сер воробей. Снег слежался, подтаял, стал непригож. Ряд сосулек под крышей на грабли похож. И вороны у дома шагают важней. По всему уж заметно – весной веселей! ;-)
Помимо сообщений, содержащих полезную информацию (вне зависимости от того, положительно в ней характеризуется Сталин или отрицательно), появляются посты флудово-троллингового содержания:
То есть не несущие никаких материалов по теме топика, а - наоборот - имеющие целью отдалить обсуждение от темы, увести разговор в сторону, перейти на личности и т.д.
Едва такие посты появляются в топике, лучше написать предупреждение (синим цветом, чтобы было сразу видно - это не пост топика, а просьба модератора):
Прошу в рамках данного топика воздержаться от эмоций. Топик предназначен для приведения фактов и материалов и высказывания чётко сформулированных, подтверждённых какими-либо сведениями мнений.
Если после этого флуд и троллинг продолжается (то есть слова модератора игнорируются, и юзернейм продолжает сознательно портить топик), то флудово-троллинговые посты лучше просто и незатейливо выпиливать, не вдаваясь в дальнейшие рассуждения. Можно сопроводить выпиливание повторным указанием на строгую очерченность топика - это будет подтверждать бункерятам, что вы не сводите счёты с тем, кто вас задевает, а просто делаете свою работу.
Убедительно прошу в рамках данного топика воздержаться от эмоций и флуда. Тема топика очерчена предельно ясно. Почищено.
При этом если тот же юзернейм предоставляет информацию по теме, то эту информацию нужно оставить, как бы вы ни относились к автору. Почистив, разумеется, остальной флудотроллинг, если он присутствует в сообщении.
Постарайтесь действовать предельно объективно: не опускаться до препирательств, не реагировать на оскорбления, не мстить троллю удалением всех его постов вне зависимости от содержания. Будьте как бы над ситуацией: вы в данном случае просто мусорщик, который должен оценить сообщение на предмет того, мусор это или нет, и если мусор - то убрать и почистить. :)
Останется только прах. Прах и пустота. Я не знаю, кто я. У меня было имя, но оно исчезло. Я — ничто. Я заперт в темноте, без конца падая сквозь разбитые воспоминания.Я помню синее. Синим было небо, исполосованное красным огнем. Я чувствовал запах дыма. На горизонте были пирамиды. Из трещин в их стенах вырывался огонь. Мертвые скользким ковром устилали землю. Среди тел стоял воин, его серый доспех забрызган, рот открыт, как у тяжело дышащего пса. Его зрачки — черные дыры в янтарных оболочках. Кровь пульсировала в моих венах, ревела в ушах. Я бежал, стреляя на ходу, каждым шагом вдавливая мертвых в кровавую грязь. Оружие в моих руках дрожало с грохочущим ритмом. Серый воин зарычал и прыгнул мне навстречу. Снаряды попадают в землю вокруг него, выбивая красные воронки в мертвой плоти позади его ног. У него топор с обухом из черного железа и шириной с грудь человека, режущая кромка изогнута, как улыбка черепа. Я помню свист этого оружия в воздухе. Топор ударил в мой бок. Он вошел глубоко. Я помню боль, яркую как звезда и холодную как лед. Я истекал кровью, красная жидкость бежала по красному доспеху, по золоту, сочилась на землю. Я поднял глаза, когда воин выдернул свой топор. С лезвия капала кровь. Она блестела на солнце, багровая на фоне синего неба. Тогда я свалил его, я стрелял в него, пока он не превратился в разбитый доспех и куски мяса. Я убил его, прежде чем смерть смогла забрать меня. Я помню, что чувствовал в этот момент гнев и удовольствие, но не знаю почему.
Воспоминание исчезает. Я снова один. У меня есть форма. Она человеческая, но я — пуст. Я всего лишь очертания. У меня есть руки, но я не могу прикоснуться. У меня нет рта, но я кричу с тех пор, как началось мое падение. Я хочу дышать, но не могу. Я не могу вспомнить, как это делать; только то, как тонуть в бездне, тонуть, не опускаясь на дно.
Время идет. Я чувствую его ход, подобный ветру, хоронящему в песке статую. Когда-то у меня было имя. Оно — эхо, исчезающее, но не полностью, всегда за пределами слышимости. Когда-то я был плотью, но она исчезла. +Гелио Исидор+ Голос приходит ко мне из черной ночи. Я знаю это имя, но не помню почему.Я помню огонь. Он был абсолютно белым, цвета ядра солнца. Он грянул с черного неба и преобразовал меня. Я упал на руки и колени. Земля подо мной — красная пыль, цвета ржавчины, цвета высохшей крови. Боль, более жгучая и резкая, чем любая рана, наполнила меня. Я не мог видеть; огонь сначала лишил меня глаз, потом языка, прежде чем я смог закричать. Внутри доспеха вздулись мышцы, давя на металл. Огонь горит во мне, покрывая волдырями мою кожу. Я чувствовал, как на моем теле открываются рты, тысячи ртов с острыми зубами, каждый бормочет мольбу остановить боль. Огонь прошелся по моему телу, как руки сквозь жидкую глину. Я задыхался, словно утопая в песке. Ядовитое прикосновение паники сожгло мою плоть. Я не мог дышать. Я не мог двигаться. Все остановилось. Словно бритвой провели по памяти, жесткой линией отделили меня от всего, что было раньше. Я ничего не чувствовал.
Я медленно встал, прах сыпется из моего доспеха. Я начинаю идти, один медленный шаг за раз. Густой туман окутывает мир. Рядом со мной двигаются другие призраки. Они неуклюжи, как ожившие статуи. Где-то вдалеке я вижу группу фигур. Золотой свет очерчивает их формы. Они стоят, словно ожидая. Я иду к ним, к свету. Я не могу вспомнить свое имя. Воспоминание разрушается, и я медленно вращаюсь сквозь пустую тьму.
+Гелио Исидор+ Это призрачный голос, кричащий из тьмы. Я вижу свет. Он далекий, как луна, мерцающая из-под волн. Свет становится ярче и ближе. Я поднимаюсь из тьмы. Невидимые руки тянут меня. Я чувствую пальцы, сжимающие плоть, которой у меня нет. Я пытаюсь остановиться. Я не могу. Свет становится все ярче и ярче; это солнце, от которого я не могу отвернуться. +Гелио Исидор+ снова говорит призрачный голос. Я тону, но не могу дышать. Я стучу руками. Холодный металл обездвиживает меня. Я — вихрь праха, грохочущий в металлической коже. +Гелио Исидор+ говорит голос, который оказывается мыслью. Я знаю это имя. +Гелио Исидор+ Это мое имя. Я вижу.
Мир — движение, и огонь, и рев далеких звуков. Я стою на поле брани из прыгающего огня и тающего снега. Рядом со мной фигура человека. Он носит доспех синевы пустынного неба, а его шлем поднимается в лазурно-золотой гребень. Вокруг него трепещется шелковая мантия, хотя ветра нет. Он сияет золотым светом, наполняющим мои глаза. Он более реален, чем все остальное, что я вижу. Это его голос звал меня из моего сна; я знаю это, но не знаю почему. Он поворачивается и указывает. Я шагаю вперед. В моих руках оружие. Я вижу воина в доспехах, идущего к нам. Его доспех сер, как штормовые облака. Я стреляю. Синие следы пламени находят серого воина, и он опускается на колени, после чего загорается. Я иду вперед, рассматривая мир вокруг меня. Рядом со мной наступают другие воины в синих доспехах; мы двигаемся как один. Ко мне движутся серые воины. Они высоки, но сутулятся из-за спешки. Я вижу топоры, мечи, и серый доспех, раскрашенный неровными узорами ярких цветов. Я вижу черные зрачки в расширенных желтых глазах. Они кричат на ходу. Я слышу их. Я понимаю их. Они кричат о мести. Удар поражает мое плечо. Он разрезает металл доспеха, обнажая черную пустоту внутри. Я ничего не чувствую. Разрез светится; он порождает зеленых светлячков, а затем смыкается, как закрытый рот. Я поворачиваю голову. Я вижу воина, который отводит меч от другого удара. Его лицо неприкрыто, а борода влажная и красная от крови. По лицу тянется разрез от виска к щеке. Я вижу белую кость в открытых краях раны. Он в шаге от меня. Я не знаю, как он подошел так близко. Я стреляю. Мое оружие наведено вниз, и снаряды отрывают ноги воина в пламени, которое пылает даже после его падения. Его плоть начинает гореть внутри доспеха. Я делаю шаг вперед, ступая сквозь пламя. Я останавливаюсь. Воспоминания кружатся в темноте внутри моей кожи, скрипя как песок о бронзу. Я смотрю, как горит серый воин, как становится пеплом, становится прахом. Я знаю, это должно что-то значить, но в моей памяти только пустота, которая заглушает все остальное. Я — очертания, сохранившиеся во сне о падении, и этот момент ничего не значит.